КИЕВСКИЙ ВО ИМЯ СВЯТЫХ ФЛОРА И ЛАВРА (В ЧЕСТЬ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ) ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Основание К. м. связано с его расположением на Подоле, у подножия Замковой горы,- в адм. и торговом центре города периода Великого княжества Литовского (XIV-ХVI вв.). К. м. известен с ХVI в., когда наблюдалась тенденция к увеличению числа правосл. обителей в Великом княжестве Литовском на фоне усиления религ., политического, экономического влияния католической Польши. Среди основателей мон-ря были местные магнаты (правосл. князья Ольшанские и Острожские), которые по праву «подаванья» могли передавать обители во владение частным лицам. Первое письменное свидетельство о К. м.- подтвердительная грамота 1566 г., выданная на владение им прот. Иакову Гулькевичу и подписанная кор. Сигизмундом II Августом (Малиженовский. 2010. С. 213-214). Текст документа освещает предшествующие события, когда киевский воевода кн. К. К. Острожский передал К. м. в пожизненное владение Иакова Гулькевича. Неск. лет спустя прот. Иаков обратился к королю с просьбой о переводе обители в наследственную собственность, чего и добился упомянутой грамотой.

К. м. был заложен на неблагоприятном в геологическом отношении грунте, незадолго до того заболоченном, у подножия оползневого склона, на замковой земле, граничившей с участком, подконтрольным католич. епископу. Замок, служивший резиденцией литов. воевод и наместников, находился на вершине горы, за к-рой закрепилось неск. исторически обусловленных топонимов (Замковая, Киселёвка, Флоровская, иногда Княжья гора, отождествляется также с летописной Хоревицей). К. м. занял небольшую территорию у ее подошвы, а напротив него, на епископском участке, до сер. ХVII в. находился доминиканский мон-рь свт. Николая Чудотворца.

Основание К. м. на замковой земле, подведомственной киевскому воеводе, объясняется не только духовными, но и экономическими причинами. Получение Киевом в кон. ХV в. Магдебургского права повлекло за собой выведение из юрисдикции администрации Киевского замка мн. прибыльных объектов, значительно уменьшило влияние воевод и наместников на жизнь горожан, их контроль над торговлей. В то же время церковные структуры независимо от конфессиональной принадлежности пользовались определенными преференциями. Напр., К. м. собирал налог с мещан, торговавших скотом и продовольственными товарами на Подольском рынке (Каталог документiв з iсторiï Києва ХV-XIX ст. / Упоряд.: Г. В. Боряк, Н. М. Яковенко. К., 1982. С. 80). На Руси мученики Флор и Лавр считались защитниками от «губительного мора скотов», с чем, возможно, связано нехарактерное для Киева посвящение мон-ря. Т. о., опосредованно, удерживая обитель под своим патронатом, администрация замка сохраняла влияние и на торговлю горожан.

Ситуация вокруг К. м. усложнилась после заключения Брестской унии (1596) и особенно после кончины кн. Константина Острожского (1608), когда администрацию Киевского замка стали возглавлять преимущественно католики. В это время церковный раскол коснулся и семьи владельцев мон-ря. Один из внуков Иакова Гулькевича, бобруйский прот. Федор, присутствовал на Соборе духовенства в Новогрудке (янв. 1596) среди сторонников унии, а другой постригся в монахи с именем Иоанн в Киево-Печерской обители. В 1-й пол. ХVII в. фиксируются дарения или перевод монастырей, состоявших в семейном владении, под протекторат печерского архимандрита с целью удержать их в лоне правосл. Церкви. В 1642 г. потомок Гулькевича мон. Иоанн дарственной записью на имя игум. Агафии (Гуменицкой) и сестер К. м. отказался в пользу обители от своих прав с условием «однак при вере старожитний, греческой православнии церкве всходное» оставаться (Малиженовский. 2010. С. 217), и, как уточнялось в подтвердительной грамоте 1646 г., «законницы регулы святаго Василия вызнаня веры греческой» после смены патрона находились под «протекциею и урядом духовным велебного в Господе Бозе Архимандрита Печерского теперешняго (Петра (Могилы).- Авт.) и за часом будучого» (Там же. С. 223-224). Бывш. владелец отказался от своих прав на монастырь, но вместе с тем обещал ему в случае любого посягательства защиту в судах собственными средствами и, более того, закрепил это обязательство за своими родственниками, гарантией чему стал крупный денежный залог (1 тыс. литов. коп).

Трудами игум. Агафии мон-рь был благоустроен, его территория расширена за счет покупки и пожертвований соседних участков. Киевский судья Федор Гуменицкий, родной брат игум. Агафии, передал насельницам право пользоваться доходами от своих имений в селах Вишенки, Вел. и М. Дмитровичи, к-рые вскоре оказались в полном распоряжении мон-ря. Царские грамоты и гетманские универсалы подтверждают, что во владении К. м. со 2-й пол. ХVII в. находились также села Яблонька, Сеньковка, Старица. Одновременно в пользу К. м. сложились и политические условия. Находившийся рядом с обителью Николаевский костел (с 1640 каменный, тогда как ансамбль К. м. оставался деревянным) в ходе войны под предводительством Б. М. Хмельницкого (1648-1654) пришел в запустение, а в кон. ХVII в. на месте бывш. доминиканского кляштора основали правосл. муж. мон-рь во имя апостолов Петра и Павла (не сохр.).

В 1711 г. в Нижний город (на Подол и Плоское), в киевские Флоровский и Иорданский во имя св. Николая Чудотворца мон-ри, с Печерского местечка и Верхнего города были переведены монахини 2 жен. обителей - Печерского Вознесенского и киевского Златоверхого во имя арх. Михаила мон-ря, находившихся в подчинении Киево-Печерскому мон-рю (НБУВ ИР. Ф. 301. Д. 216 П. Л. 20 об.- 21 об.). Лаврская земля, на к-рой остались каменные церкви и др. капитальные строения Вознесенской обители, отошла военному ведомству в период Северной войны (1700-1721) в связи с планами возведения Печерской крепости (заложена имп. Петром I в 1706). Встречается также др. датировка перемещения - 1712 г., что могло быть связано со сложностью расселения общины Вознесенского мон-ря в короткие сроки на новом месте. Нек-рые монахини оставались при каменной Вознесенской ц., выстроенной незадолго до отчуждения лаврской земли под Печерскую крепость в 1705 г. игум. Марией Магдалиной (Мазепой) (мать гетмана И. С. Мазепы, в девичестве Мокиевская). Даже при ее преемницах - родственницах, правивших уже в К. м. на Подоле, Марии Магдалине (Мокиевской) (с 1709 игумения Вознесенского, а затем, до 1737,- объединенного Флоровского Вознесенского мон-ря) и Памфилии (Мокиевской) (игумения в 1737-1739) - на территории бывш. Печерского жен. мон-ря хранилась часть его казны и архива. Участок жен. Златоверхо-Михайловской обители с деревянными постройками, примыкавший к одноименному муж. мон-рю, был оставлен в распоряжении последнего. Хотя михайловских сестер перевели на территорию Иорданского Николаевского жен. мон-ря, игумения и наместница, взяв с собой казну и часть ризничных вещей, поселились в К. м. (Лебединцев. 1884. С. 241-243). Решения по перемещению монашеских общин в Киеве принимались генерал-губернатором Д. М. Голицыным сразу после окончания эпидемии чумы (март 1710 - янв. 1711). Сокращение числа монашествующих стало дополнительным основанием для объединения жен. общин. Сестры, перемещенные из Печерского местечка и Верхнего города, ожидали выделения участков для строительства на новом месте. Михайловские монахини вскоре получили недалеко от Иорданского Николаевского монастыря землю под строительство обители во имя ап. Иоанна Богослова. В то же время решение по поводу Нововознесенского (Вознесенского) монастыря затягивалось. После выхода «Духовного регламента» (1721) и «Прибавлений...» к нему (1722) обозначилась тенденция к объединению мон-рей и сокращению их числа. Вознесенские сестры продолжали проживать на территории К. м., который изначально считали временным пристанищем. Несмотря на трудности, возникшие во взаимоотношениях между старожилами К. м. и вознесенскими монахинями, происходившими из знатных родов и привыкшими к особым привилегиям, объединение общин облегчало их подчинение архимандриту Киево-Печерской лавры. Такое положение изменилось лишь в 1771 г., когда по принципу церковно-адм. деления города К. м. был переведен в юрисдикцию Подольской протопопии (Крайня. 2012. С. 76-86).

Несмотря на судебные тяжбы по поводу нек-рых имений бывш. Вознесенского мон-ря, связанные в основном с приобретениями их в период гетманства Мазепы и игуменства его матери, объединение с мон-рем прибавило к флоровским владениям села Ходосовка, Бугаевка, Берков (Берковец), Русанов, Подгорцы и др. (всего до секуляризации 1786 г. К. м. принадлежало 12 сел и 8 хуторов). На территории К. м. в отличие от др. жен. мон-рей Киева развернулось каменное строительство. Из Вознесенского во Флоровский мон-рь перешли искусные мастерицы-златошвеи. Драгоценные церковные ткани пополнили его ризницу. Часть их сохранилась в музейных коллекциях, и в XXI в. изделия школы золотошвейного искусства обители представлены в экспозиции.

Подчинение К. м. печерскому архимандриту имело большое значение для сестер, искавших монашеского пострига вблизи такой святыни, как Киево-Печерская лавра. До перемещения вознесенских насельниц на Подол самым территориально близким к лавре оставался Вознесенский мон-рь (располагался напротив ее св. ворот), где подвизались монахини из самых именитых родов. С 20-х гг. ХVIII в. эту тенденцию следует отнести уже к К. м., состав к-рого пополнили вознесенские монахини. Со 2-й пол. ХVIII в. состав К. м. увеличивался за счет поступления в обитель женщин знатного происхождения из Великороссии. Почти одновременно монахинями обители стали кнг. Наталия Долгорукова (в девичестве гр. Шереметева, в постриге Нектария; † 1771) и Татьяна Горчакова (в девичестве княжна Морткина, прапрабабушка Л. Н. Толстого, в постриге Афанасия; † 1781). Не позднее 1760 г. в К. м. приняла постриг прп. Александра Дивеевская (Мельгунова).

После реформы 1786 г. в Киевской епархии осталось 4 жен. мон-ря, в т. ч. и К. м. По штату флоровским сестрам полагалось жалованье в 2409 р. 80 к. Из прежних земельных владений за монастырем остались ок. 100 дес. сеножатной земли, мельница в с. Хамбикове и пруд в с. Ходосовка. На рубеже ХVIII и XIX вв. решилась судьба киевских Иоанно-Богословского и Иорданского Николаевского мон-рей. Часть монахинь была переведена в Красногорский в честь Покрова Пресв. Богородицы монастырь Золотоношского у. Однако многие, согласно рапорту митр. Киевского и Галицкого Серапиона (Александровского) от 22 авг. 1808 г., остались в К. м. (РГИА. Ф. 796. Оп. 79. Д. 642. Л. 1, 4). С 1808 г. до основания киевского в честь Покрова Пресв. Богородицы женского мон-ря в 1889 г. К. м. был единственным действующим в Киеве жен. мон-рем.

Реформа имп. Екатерины II Алексеевны, в ходе которой сократилось число монастырей, лишила надежды мн. сестер, желавших пострига в Киеве. Дополнительные трудности возникли вслед. пожара 1811 г., уничтожившего кельи насельниц. По сообщению от 12 июля 1811 г. Киевского губ. правления военному губернатору М. А. Милорадовичу, вслед. пожара погибли схимонахиня, 10 штатных монахинь и 12 послушниц (Путова. 2012. С. 326). В рапорте 1820 г. игум. Смарагды (Норовой) поименно указаны 25 погибших насельниц (ЦГИАК. Ф. 127. Оп. 214. Д. 65. Л. 4 об.). Прием на послушание приостановился. Штат обители составляли в основном старожилы Флоровского и закрытых мон-рей. По состоянию на 1786 г., в игуменство мон. Августы (гр. Апраксина, в девичестве кнж. Ягужинская), в обители проживали 71 штатная монахиня в возрасте от 59 до 86 лет и 54 заштатные - от 60 до 83 лет (Там же. Оп. 180. Д. 80. Л. 1-2 об.). Вдовствующая кнг. Прасковья Шаховская (мон. Пульхерия, с 1806 по 1812 игумения) после 8 лет пребывания в К. м. в 1805 г. получила отказ митр. Серапиона в постриге на основании того, что после ликвидации мон-рей в Киевской епархии оставались неустроенными 24 заштатные монахини. Только личное обращение к императору способствовало положительному решению вопроса. Инокиня Елена (в миру Екатерина (1756-1834), дочь генерал-майора А. Д. Бехтеева), причисленная в 2009 г. решением Синода УПЦ к лику местночтимых святых Киевской епархии, лишь незадолго до кончины, при митр. Киевском и Галицком Евгении (Болховитинове), удостоилась пострига в К. м. Она приехала в Киев из Воронежской губ. для поступления на послушание в К. м., но как не состоявшая в штате мон-ря была вынуждена покинуть город после пожара 1811 г. В 1817 г. Бехтеева вместе с Елизаветой Придорогиной, дочерью «именитого воронежского гражданина», вновь поступила на послушание в К. м. и с разрешения начальства построила на собственные средства кельи, которые после ее смерти должны были остаться в собственности монастыря (ЦГИАК. Ф. 167. Оп. 1. Д. 65. Л. 15-17, 54-54 об.).

До нач. ХIX в. кельи и хозяйственные сооружения К. м. были деревянными, сохранялось их размещение на территории обители, сформировавшееся еще в ХVII в. К югу от соборной площади находилось хозяйственное подворье. К северу, сразу за оградой, начиналось кладбище приходской Васильевской ц. Теснота и неудобство расположения монастыря подтолкнули монахинь к обращению по поводу возможности перемещения обители ближе к лавре, возле Печерской крепости. Это совпало с планами благоустройства Подола, в частности с заменой всех деревянных строений мон-ря каменными. В связи с тем что в Российской империи не было ни одного жен. мон-ря, к-рый отвечал бы по своим условиям статусу лиц из высшего общества, желавших принять постриг, в 1804 г. на уровне Мин-ва внутренних дел, Киевского губ. правления и митрополии рассматривался вопрос о возможности перемещения флоровских сестер в более удобно расположенный мон-рь в Киеве. Самым приемлемым вариантом был признан обмен местами проживания общин: братия Пустынно-Никольского муж. мон-ря должна была переселиться во Флоровский мон-рь, уступив свой жен. общине этой обители. Составление планов и смет расходов на каменное строительство во Флоровском и Никольском мон-рях было поручено городовому архитектору Киева А. И. Меленскому. Однако Киевский митр. Серапион (Александровский) не поддержал эту идею. Новая игум. Пульхерия (Шаховская) присоединилась к мнению архиерея и доложила о решении основных проблем К. м., связанных с водонасыщенностью грунтов и сезонными оползнями, а именно: с проведением труб, окружением церквей каналами, выведенными за св. ворота в «большой городской канал». Рынок же, находившийся за колокольней при входе в мон-рь, ко времени составления рапорта уже был перенесен на др. место (ЦГИАК. Ф. 127. Оп. 198. Д. 48. Л. 2-10, 55-56 об.). И все же описание монастырской застройки 1810 г., плохого состояния старых деревянных келий с учетом пополнения в 1808 г. обители сестрами выведенного за пределы Киева Иорданского монастыря подтверждает нехватку территории и сопряженные с этим неудобства (на тот момент в монастыре проживало 300 чел.). 10 келий были построены на склоне горы, за пределами ограды. Игум. Пульхерия считала, что расширить территорию мон-ря можно лишь за счет присоединения погоста Васильевской ц. (в 1715 это же место как одно из приемлемых для строительства Нововознесенского мон-ря рассматривали переведенные из Печерского местечка монахини). Из-за большого строительства, развернувшегося в Киеве, расширение территории и возведение каменных келий в К. м. было отложено до 1812 г. Естественный ход событий был нарушен пожаром, охватившим весь Подол в июле 1811 г., а также корректировкой планов строительства в связи с начавшейся Отечественной войной 1812 г. С пепелища флоровских монахинь эвакуировали на территорию Пустынно-Никольского мон-ря, братию к-рого в спешном порядке перевели в помещения Киево-Печерской лавры. Никто не ожидал восстановления К. м. на прежнем месте. Однако в янв. 1812 г., при обсуждении планов подготовки Печерской крепости к возможному нападению наполеоновских войск, генерал-майор И. А. Глухов предложил снести Пустынно-Никольский монастырь. Вышел соответствующий тайный приказ имп. Александра I, и одновременно из казны были выделены деньги на ускоренное восстановление К. м. Новый проект отличался от первоначального проекта Меленского: вместо каменных корпусов спешно возвели 4 деревянных жилых здания, в к-рые уже в апр. 1812 г. переехали флоровские монахини. Никольской братии вначале было отдано распоряжение оставаться в лавре, но поскольку имп. Наполеон повел войска сразу на Москву через Белоруссию и Смоленск, то идея разрушения мон-ря около Печерской крепости была забыта.

В ХIX в. произошло значительное расширение территории обители: с юга был присоединен участок сгоревшей в 1811 г. т. н. казачьей Васильевской ц., с запада - прилегающий склон с вершиной горы, именуемой Киселёвка (по имени киевского воеводы А. Г. Киселя, к-рый последним жил на горе с 1649 по 1652). Т. о., мон-рь получил возможность контролировать состояние оползневого склона и укреплять его, прежде всего насаждением деревьев (сохр. остатки монастырского сада). С сер. XIX в. началось использование вершины горы под монастырское кладбище. Отсюда происходит ее последнее название - Флоровская. На расширенной территории К. м. началось интенсивное строительство. Одновременно обитель выполняла социальные задачи: содержала богадельню (до 100 мест), больницу (до 10 мест) и уделяла большое внимание развитию духовного образования, на к-рое во 2-й пол. ХIХ в. было выделено 10 тыс. р. В 1870 г. игум. Парфения (Адабаш) открыла церковноприходскую школу, фактически приют для девочек-сирот (в разные годы от 35 до 50 чел.), большинство из них жили на полном содержании мон-ря. Для этой цели в 1869 г. дочерью статского советника Елизаветой Матвеевой, желавшей принять монашеский постриг, был выкуплен и пожертвован мон-рю деревянный с каменным цоколем дом при входе в обитель (Там же. Оп. 758. Д. 672. Л. 7). Преподавателями церковноприходской школы были игум. Парфения, свящ. Федор Маниковский, составивший одну из первых книг об обители - «Историко-статистическое описание Киево-Флоровского Вознесенского женского монастыря» (1894) и обучавший детей Закону Божию.

Внутренняя жизнь обители и путь, приводивший в нее сестер, отчасти раскрывались в лит. творчестве монахинь. Наиболее известными стали мемуары мон. Нектарии (Долгоруковой), написанные в К. м. перед принятием схимы в 1767 г., сборник стихов игум. Парфении (Адабаш) (1875), менее известно ее авторство Службы святым Кириллу и Мефодию, «Сказания о жизни и подвигах старца Киево-Печерской Лавры иеросхим. Парфения» (Парфения (Краснопевцева), духовника игум. Парфении).

На 1 янв. 1880 г. в К. м. числилось 52 монахини, 152 послушницы и 331 вольнонаемный работник, в 1906 г.- 911 чел., а в 1914 г.- 1 тыс. чел. (вместе с жившими за пределами ограды монастыря в Киеве и на хуторах) (ЦГИАК. Ф. 167. Оп. 1. Д. 800. Л. 91, 129 об.). В 1918 г. на территории обители, на хуторах, в уч-ще, гостиницах мон-ря насчитывалось 569 чел., из них 130 монахинь и 78 послушниц.

Во время пожара 1895 г. сгорела церковноприходская школа. Ее работа возобновилась лишь в 1905 г. и продолжалась до 1919 г., когда вышло постановление о закрытии духовных школ. К северу, при входе в мон-рь, от школьного подворья сохранились фрагменты деревянной ограды. На плане монастырского подворья 1919 г. в сравнении с планом 1895 г. видны результаты деятельности игум. Евпраксии (Артеменко), к-рая помимо строительства новых зданий уделяла большое внимание ремонту и украшению церквей. Почти все монастырские здания в период ее управления обителью (1899-1919) были электрифицированы, проведен водопровод на Флоровскую гору, где находилось кладбище, совершались богослужения в Троицкой ц. Монахини ухаживали за декоративными растениями, высаженными на прилегавшем к мон-рю склоне и вершине горы, где также находились жилой корпус и оранжерея. В условиях надвигавшейся революции мн. насельницам мон-ря такие усилия игумении казались излишними. Однако ее духовный пример остался в памяти сестер и вызывал глубокое почтение современников. Кенотаф Евпраксии (Артеменко) установлен в сент. 2005 г. у юж. стены Вознесенского храма.

К. м. ХVII - нач. ХХ в. включает 4 церкви (Никольско-Тихвинскую трапезную, Вознесенскую, Воскресенскую, Казанской иконы Божией Матери), надвратную колокольню и 15 памятников гражданской архитектуры. Мон-рь занимает прямоугольный в плане огражденный участок (площадь 3, 4 га), вытянутый по оси «север-юг», с расположенными по периметру келейными и хозяйственными постройками.

С ХVI и до сер. ХVII в., когда Киевский замок был сторожевым постом, деревянные постройки мон-ря страдали от интенсивных оползней, т. к. склоны Замковой горы очищались от растительности для лучшего обзора окрестностей, а на вершине часто велись строительные работы. Первое изображение подпорных стен, удерживавших склон, сохранилось на плане 1695 г. Следующее свидетельство замены старых крепей на новые относится ко времени поселения в мон-ре кнг. Наталии Долгоруковой (1758), к-рая финансировала строительство 1-й каменной стены с 3 сторон обители и деревянных укреплений по нижней части горы.

Адм. подчинение киево-печерскому архимандриту с сер. ХVII в. обусловило связь развития архитектурного ансамбля К. м. со строительными программами лавры. План Киева 1695 г. отображает сходство композиционного решения ансамблей Вознесенского и Флоровского мон-рей. Вероятно, каменное строительство в К. м. не опережало подобную же застройку в границах Печерского местечка, принадлежавшего лавре, поэтому самая ранняя каменная трапезная церковь К. м. скорее всего была построена после появления аналогичных трапезных Никольской ц. Троицкого Больничного мон-ря и Покровской ц. Вознесенского Печерского, возведенных между 1695 и 1700 гг. Нижний и верхний алтари Флоровской трапезной церкви были освящены соответственно во имя ап. Иоанна Богослова и св. блгв. кн. Александра Невского. Масштабное строительство 2-й пол. ХVIII в. связано в обители с постригом кнг. Наталии Долгоруковой. В 1758 г. наряду с финансированием строительства ограды она позаботилась о ремонте трапезной церкви и об устройстве там престола мучеников Флора и Лавра (1759), которого не было в мон-ре со времени возведения Вознесенской ц., к-рая заменила главный храм обители, пострадавший от пожара 1718 г. Престол был освящен на месте бывш. Александро-Невского придела; в 1819 г. Флоро-Лаврский престол был перенесен на нижний этаж, а вверху устроен придел в честь Тихвинской иконы Божией Матери. С тех пор за трапезной церковью закрепилось название Флоро-Лаврской, которое употреблялось даже после перенесения этого престола в 1844 г. в боковой придел Казанской ц. Место алтаря мучеников Флора и Лавра нек-рое время использовалось под ризницу. В 50-х гг. XIX в. там был устроен придел свт. Николая Мирликийского и трапезная церковь стала называться Никольско-Тихвинской. После пожара 1811 г. архит. Меленский, восстанавливая храм, сохранил его барочную стилистику. Помещение собственно трапезной под прямым углом примыкает к одноглавому храму с 5-гранной апсидой.

После объединения К. м. с богатым Вознесенским мон-рем началось строительство каменных зданий. Так, игум. Марией Магдалиной (Мокиевской) на месте сгоревшего в 1718 г. деревянного храма св. мучеников Флора и Лавра с боковыми приделами в честь Вознесения Господня и Успения св. Анны была построена каменная Вознесенская ц. (1722-1732). В 1740-1741 гг. игум. Анастасией (Перевисской), также постриженицей Печерского Вознесенского монастыря, возведена каменная колокольня. Упомянутые сооружения, расположенные по оси «запад-восток», в историческом центре архитектурного ансамбля К. м. заменили деревянные. Пережив неск. реконструкций, они и сегодня определяют архитектурный облик обители, а колокольня и Вознесенская ц. наряду с недавно восстановленным Казанским храмом являются вертикальными доминантами ансамбля.

Вознесенская ц., в наст. время 2-престольная, в конструктивном отношении восходит к образцам деревянных крестообразных в плане церквей укр. барокко. Это 4-угольное в плане 3-нефное сооружение базиликального типа, немного вытянутое с запада на восток (35×28 м, высота ок. 35 м), завершено 3 апсидами с востока и 3 папертями с входными дверями - с запада, севера и юга. Неизвестный архитектор, очевидно, следовал вкусам игум. Марии Магдалины (Мокиевской), заказчицы постройки. Неслучайным представляется сходство композиционного решения храма с Феодосиевской ц. в Печерской крепости напротив лавры (каменная приходская церковь, построенная на пожертвования полковника К. М. Мокиевского в 1768-1769), напр. аналогичное расположение 3 куполов по оси «восток-запад» с более крупным средним куполом. За время существования храма купола грушеобразной формы, увенчанные крестами с сиянием, покрывались позолотой, перекрашивались в зеленый цвет, декорировались золочеными звездами. Внутри храм 6-столпный, 2-ярусный: верхний этаж с открытым над центральным нефом пространством имеет в зап. части хоры, а в северной и южной - приделы. Церковь оставалась однопрестольной до нач. 70-х гг. ХVIII в., когда в ней появились боковые алтари Всех святых на хорах справа и Ахтырской иконы Божией Матери слева. В 1777 г. в вост. части юж. нефа был освящен престол Собора Пресв. Богородицы. Параллельно ему в сев. нефе устроили ризницу. С этого времени Вознесенский собор функционировал как 4-престольный (ЦГИАК. Ф. 127. Оп. 699. Д. 46. Л. 4). Барочная отделка храма после восстановления в 1817 г. не претерпела изменений.

В июле 1757 г. на средства мон. Нектарии у самого подножия горы было завершено возведение деревянной ц. Воскресения Господня с колокольней и кельями. Фактически это была домовая церковь княгини-монахини (после ее смерти - монастырская «больничная»). В 1811 г. церковь сгорела. В 1824 г. по плану архит. Меленского на пожертвования А. Р. Чернышевой она была отстроена в камне в виде купольной ротонды. Она была украшена колоннадой, к сев. и юж. сторонам пристроили кельи.

После пожара в ограду К. м., выстроенную Меленским в 1817-1820 гг., был включен погост сгоревшей ц. свт. Василия Великого. На месте престола этого храма долгое время стоял памятный знак. В 1827 г. рядом возвели каменную богадельню (ныне жилой корпус № 6). На плане 1816 г. с указанием новых и старых границ (до пожара) заметно выравнивание границ монастырской территории, приблизившейся по форме к прямоугольнику. Меленский бережно подошел к восстановлению Вознесенской и трапезной церквей, отреставрировав их в стиле барокко. Тщательно обследовав надвратную колокольню, он пришел к выводу, что лишь ее нижний ярус (нач. 40-х гг. XVIII в.), в котором были отмечены черты готического стиля, можно оставить в основе требовавшего реконструкции сооружения. Верхние ярусы колокольни, замененные еще в кон. ХVIII в. деревянными, сгорели и, восстановленные по проекту Меленского, приобрели классицистические формы. Подрядчики В. Сериков и П. Кукунин, работавшие над возведением колокольни в 1819-1821 гг., упростили первоначальную идею архитектора: напр., не воспроизвели на фасаде при входе в мон-рь лепное изображение «Всевидящего Ока» и живописные образы святых. Колокольня 4-ярусная: нижний ярус квадратный в плане, с 2 кельями и со св. воротами; на 3-м размещались колокола; на 4-м ярусе, высоком, с круглым в плане барабаном с 4 световыми окнами, находились часы, к-рые не работали уже в кон. ХIX в. Долгое время сооружение страдало от отсутствия водоотводных конструкций, и приходилось часто штукатурить и белить стены. Лишь в 1844 г. были установлены жестяные желоба и трубы для отвода дождевой воды. Последний капитальный ремонт сооружения был проведен в 1900 г., когда позолотили купол и звезды на шпиле.

По проектам Меленского в монастыре построили дом игумении (1818-1819) на месте сгоревших покоев к юго-востоку от Вознесенской ц., жилой корпус (по совр. нумерации № 11), вначале задуманный как «новая трапезная», и гостиницу - в юго-западной части монастырского подворья у подножия горы. Жилой корпус спроектирован в 1824 г., но выстроен с изменениями в 1838-1839 гг. (Дегтярьов, Крайня. 2011. С. 1696). Его часто называют «дом Чернышевой» по имени благодетельницы, пожертвовавшей средства на строительство. Наряду со старым домом игумении это одно из лучших сооружений гражданской архитектуры на территории мон-ря: 2-этажное здание, прямоугольное в плане, вытянутое с севера на юг, украшенное в северо-вост. части полукружием колоннады, поддерживающей портик. Выполненные в стиле классицизма строения обогатили новыми формами архитектурный ансамбль мон-ря. Дополнением стали 8-колонные ротонды над колодцами, деревянные на каменном фундаменте, симметрично размещенные Меленским в 20-х гг. XIX в. по обе стороны от зап. фасада Вознесенской ц. (не сохр.).

В 1841-1844 гг. по проекту архит. П. И. Спарро в центре бывш. хозяйственного подворья был сооружен самый значительный по размерам в ансамбле К. м. Казанский храм в русско-визант. стиле, преобразивший юж. часть территории, т. н. черный двор. Между Вознесенской и Казанской церквами был разбит сквер. Кроме главного престола в церкви были освящены перенесенные из трапезной ц. престолы ап. Иоанна Богослова (северный) и св. мучеников Флора и Лавра (южный). В предалтарной части с правой стороны находилась монастырская ризница. Единственный купол Казанского храма размещен над его вост. частью. В 1906 г. епархиальный архит. Е. Ф. Ермаков составил проект замены деревянного купола железным и смету расходов на проведение этих работ. Обновленный верх церкви был выкрашен медянкой и декорирован золочеными звездами.

В позднеклассицистических формах архит. Спарро был сооружен корпус № 7 (1847), каменная ограда на Флоровской горе (кон. 40-х - нач. 50-х гг. XIX в.) и корпус № 10 (1856-1859). В 1860-1862 гг. Спарро построил по проекту инженера Н. Духонина звонницу и трапезную Воскресенской ц. Ряд памятников гражданской архитектуры на территории монастыря, появился благодаря пожертвованиям вдов, которые желали провести остаток дней в мон-ре, не принимая пострига. Это дома капитанши Н. А. Аммосовой в юго-зап. части обители - каменный, одноэтажный, спроектированный Меленским; купчихи М. К. Ерофеевой - деревянный флигель, построенный в кон. ХIX в., позднее обложенный кирпичом; генеральши А. А. Ротт, которая провела в монастырском корпусе последние 5 лет жизни (1883-1888) и внесла 7 тыс. р. серебром на строительство 2-этажного кирпичного здания (28 келий), поныне называемого «домом генеральши Ротт» (корпус № 4, архит. В. Н. Николаев). Николаев построил также больничную Михайловскую ц. (1895-1897) с 2-ярусной звонницей (1901), Ермаков - келейный корпус № 2 (1902). В результате в ансамбле К. м. отразилась смена архитектурных стилей - от барокко до модерна. К нач. ХХ в. он включал более 40 жилых корпусов (каменных и деревянных), надвратную колокольню и 5 церквей с 12 престолами. В застройке исторического ядра сохранялась преемственность: новые каменные сооружения возводились на месте предшествовавших деревянных ХVII-ХVIII вв. и повторяли их функциональное назначение.

В советский период благодаря включению в 60-х гг. XX в. ряда построек в реестр охраняемых гос-вом памятников архитектуры центр монастырского ансамбля с 3 церквами и колокольней, а также сев. часть с жилыми помещениями (памятниками гражданской архитектуры ХIX - нач. ХХ в.) сохранились достаточно хорошо. В преддверии празднования 1000-летия Крещения Руси в К. м. были проведены ремонтно-реставрационные работы Научно-исследовательским ин-том «Укрпроектреставрация». Однако наружный вид Вознесенской ц. и колокольни искажены разрушением подлинных завершений (кресты были сняты еще в 30-х гг. XX в.) и вынужденной заменой куполов в 1945-1946 гг. шлемовидными, упрощенными в сравнении с барочными. Изменение облика доминирующих сооружений сказалось на ансамбле в целом. Наиболее пострадала юж. часть мон-ря. Значительные усилия потребовались для восстановления Казанской ц., к-рая не включалась в реестр памятников архитектуры, долгое время использовалась не по назначению и была возвращена мон-рю только в 1990 г.

почти полностью утрачен в советский период. К нач. ХХ в. в ограде К. м. погосты располагались у каждого из 5 монастырских храмов. Старейшими были кладбища у Трапезной и Вознесенской церквей, уничтоженные в советское время. Возле 1-й сохранилось лишь погребение 1924 г. еп. Феодора (Власова). У алтарной стены Вознесенской ц. находится каменная надгробная плита, предположительно ХVIII в., надпись на к-рой не прочитывается. По письменным источникам доподлинно известно о захоронении у стен этого храма 3 игумений обители: Каллисфены (Милославской; † 1785), Августы (Апраксиной; † 1804) и Пульхерии (Шаховской; † 1812). Из 25 погребений настоятельниц, о которых имеются документальные данные от 20-х гг. ХVII до 20-х гг. ХХ в., на территории К. м., включая кладбище на горе, найдено 10 погребений.

Самый большой погост у подножия Киселёвки сформировался близ Казанской ц. В связи с его быстрым увеличением вокруг храма постепенно сносились монастырские хозяйственные постройки. Здесь были похоронены игумении мон-ря Иувеналия (Михайлович), Серафима (Вонлярлярская), Парфения (Адабаш), профессора КДА А. Л. Штрогофер, П. А. Лашкарёв, В. Ф. Певницкий, А. А. Олесницкий, М. А. Соколов, князья С. И. Мещерский, И. Д. Ширинский-Шихматов и др.

Присоединенный в 1834 г. участок на горе вначале был обнесен деревянной оградой, к-рая постепенно с кон. 40-х гг. XIX в. была заменена каменной. На вост. склоне посажен сад. По проекту архит. Спарро в 1855-1857 гг. на вершине горы возвели храм во имя Пресв. Живоначальной Троицы и в честь Ахтырской иконы Божией Матери. Крестово-купольная церковь в русском стиле была увенчана 2 куполами: большим - посредине и меньшим - над притвором в зап. части, где находилась колокольня с 6 колоколами. Высота и длина церкви составляли ок. 22 м, ширина - 15 м.

С северо-зап. стороны церкви одновременно с ней был построен одноэтажный каменный дом.

В 1858-1859 гг. было завершено устройство достаточно широкой дороги к вершине горы. До ее появления в большинстве случаев монахинь продолжали погребать на горе Щекавица, на общем с мирянами кладбище. В 1861 г. игум. Агния согласовала с Киевской духовной консисторией вопрос о возможности захоронения мирян на Флоровском кладбище у Троицкой ц. Здесь наряду с духовными лицами похоронены мн. горожане, в т. ч. известные ученые, писатели, общественные деятели, инженеры, врачи, благотворители, среди которых профессора КДА и Киевского университета св. Владимира Н. И. Петров, С. Т. Голубев, О. М. Новицкий, Н. Д. Иванишев, кн. А. Г. Баратов. Один из постоянных прихожан и благотворитель, В. И. Хомяков (похоронен к югу от Казанской ц.), установил на горе, на высоком пьедестале с юж. стороны от церкви, 8-метровый заметный издалека крест.

Проекты превращения горы в зону отдыха, к-рые впервые появились в сер. 30-х гг. XX в. и попытки начать их воплощение нарушили порядок, сложившийся благодаря упорному труду монахинь обители. После отчуждения земли от К. м., уничтожения Троицкой ц. за несколько десятков лет территория пришла в полное запустение. От кирпичной стены остались отдельные фрагменты. Оползневые процессы довершают деструктивную работу. При этом на горе сохранилась часть захоронений, надгробий и их фрагментов. Среди них - один из первых памятников с могилы вдовы статского советника А. М. Матвеевой († 20 дек. 1861) - матери благодетельницы Елизаветы Матвеевой, выкупившей дом для церковноприходской школы мон-ря.

8 дек. 2012 г. началось перезахоронение во Флоровском мон-ре останков, извлеченных во время археологической экспедиции 2005-2007 гг. Ин-та археологии НАН на территории бывшего рядом с Киево-Печерской лаврой Вознесенского жен. мон-ря. Перезахоронение совершено по благословению митр. Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана) и игум. Антонии (Филькиной).

После выхода декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (1918), реализация к-рого на Украине началась в 1919 г., чиновники совместно с представителями мон-ря составили инвентарные описи имущества. За этим последовало изъятие ценностей и отчуждение недвижимой собственности. Среди утрат этих лет - чудотворная Рудненская икона Божией Матери, оправленная в драгоценную ризу из красного жемчуга. Чудотворения от иконы зафиксированы в местечке Рудня близ Чернигова, откуда икона была перенесена в Печерскую Вознесенскую обитель, а затем - в К. м. Снимок чудотворного образа сохранился благодаря публикации в кон. ХIX в. (Маниковский. 1894). Имелись списки иконы. Серебряный позолоченный оклад одного из таких списков хранится в Национальном художественном музее Украины. На нем выгравирована характерная для копий надпись: «Подобие Чудотворныя иконы Пр(есвя)тыя Б(огороди)цы Рудневския» (НХМУ. Инв. № XII-185).

В янв. 1923 г. монастырские храмы были переданы сторонникам «Живой церкви», однако воспользоваться полученными правами последние не успели. Трапезная вскоре была отдана в пользование фабрике грампластинок. Вознесенская ц. постановлением секретариата ВУЦИК в 1931 г. закрыта «пiд клюб» завода «Ленинская кузница» (ГА г. Киева. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 1733. Л. 9). В сер. 20-х гг. XX в. на территории обители основали «Городок металлистов» с расселением в кельях рабочих с семьями и закреплением в 1926 г. арендных прав за жилищным кооперативом. Богослужения «старославянской» общины продолжались только в Казанской ц. Кладбищенская Троицкая ц. была закрыта в 1927 г. (разобрана в 1938). Монахини по примеру братии Печерской лавры зарегистрировались как члены ремесленной и сельскохозяйственной трудовых общин. Занимались преимущественно шитьем одежды, обуви, изготовлением одеял, сезонными сельскохозяйственными работами. Сфабрикованное в 1929 г. против монашествующих Киево-Печерской лавры и К. м. уголовное дело (т. н. дело Чехуна), обвиняемых в бытовом убийстве, по к-рому проходили лаврский мон. Евладий (Чехун) и представительница К. м. Любовь (Воронкова) (Карпенко. 1929. С. 30-34), послужило поводом для закрытия обителей. Началось выселение сестер из «жилкоопа».

Однако еще неск. лет после этого сестры собирались на богослужения в Казанском храме, ставшем приходским и закрытом последним из монастырских церквей. В 1934 г., согласно решению Киевского горсовета, его отдали Ленкузне под культурно-просветительное учреждение. В дальнейшем арендаторы мон-ря менялись. В юж. части монастырского подворья, центром к-рого является Казанская ц., возвели ряд сооружений, нарушивших композицию архитектурного ансамбля. В 1934 г. горсовет дал разрешение на строительство там цехов протезного завода (ГА г. Киева. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 6447. Л. 1). К сер. 30-х гг. монахини были выселены с территории обители. Часть оставшихся в Киеве сестер рискнула вернуться в К. м. в 1941 г., в период оккупации города немецко-фашистскими войсками. В это сложное время общину возглавила мон. Флавия (Тищенко). После освобождения Киева в нояб. 1943 г. сестры не ушли из мон-ря и он более уже не закрывался, хотя такие планы существовали в 50-60-х гг. XX в. В 1945-1946 гг. были проведены восстановительные работы в соборе, в 1968 г.- в Воскресенской ц. В 1960 г. из Печерской части Киева в К. м. перевели 58 монахинь закрытого Введенского жен. мон-ря, после чего общая численность насельниц составила 250 чел.

Вернуть прежние границы территории К. м. в послевоенное время не удалось. Богослужения совершались только в Вознесенской ц. Трапезная ц. была объявлена «незаконно используемой под морг» и решением Подольского райсовета в 1962 г. отобрана у монашеской общины для склада райпищеторга (Там же. Оп. 8. Д. 155. Л. 184). В Казанской ц. в кон. 40-х гг. ХХ в. разместилась фабрика детской одежды. Контроль над тем, чтобы не увеличивалось количество прихожан и число монашествующих, борьба с «тунеядством», в к-ром могли обвинить молодых послушниц, институт прописки - все это заставляло искать новые формы выживания монашеской общины. Изменения во внутримонастырской жизни коснулись самых основ традиц. уклада: мн. сестры не могли постоянно находиться в монастырской ограде, поскольку часто проводились рейды по проверке паспортного режима, а прописку в большинстве своем они получили в пригороде Киева; удлинились ночные богослужения за счет дневных, которые часто невозможно было проводить (большинство сестер находились на рабочих местах в советских учреждениях - госпиталях, столовых и т. п.). Постриг также совершался в ночное время; днем сестры были вынуждены носить мирскую одежду.

В советский период в К. м., традиционно посещаемом большим количеством паломников и прихожан, из 12 алтарей, находившихся на исторической территории, осталось 2 освященных в Вознесенском храме: главный - в честь Вознесения Господня и боковой, на месте престола в честь Собора Божией Матери,- в честь Казанской иконы Божией Матери. Последнее переосвящение связано с закрытием большой Казанской ц. В кон. 80-х - 90-х гг. XX в. в рамках гос. программы были проведены ремонтно-реставрационные работы в историческом центре мон-ря, начался процесс передачи в аренду монашеской общине нек-рых сооружений. К нач. ХХI в. все церковные и гражданские сооружения, к-рые представляют собой памятники истории и архитектуры, после заключения арендно-охранных договоров перешли в пользование К. м. Ряд бывш. корпусов сев. части мон-ря возвращен в его пользование в аварийном состоянии. Здесь же, в частности на бывш. погосте Казанской ц., остаются строения советских предприятий, возводившиеся без учета структуры архитектурного ансамбля. После канонизации инокини Елены (Бехтеевой) на монастырском подворье в с. Гоголев Броварского р-на Киевской обл. устроен и освящен алтарь во имя прп. Елены Флоровской. В селах Киевской обл. имеется 2 подворья, используемые для хозяйственных нужд мон-ря.

К 2013 г. на исторической территории К. м. под рук. игум. Антонии (Филькиной) проживали 193 сестры: 4 схимонахини, 141 монахиня, 2 инокини, 46 послушниц.

Казанская икона Божией Матери с частицей мощей св. Георгия Победоносца, иконы вмц. Варвары, прп. Иова Почаевского и свт. Феодосия Черниговского также с частицами мощей; в алтаре Вознесенской ц. хранится мощевик с частицами мощей преподобных Печерских и др. угодников Божиих; список чудотворной Почаевской иконы Божией Матери (при входе в мон-рь, на вост. фасаде колокольни); мощи прп. Елены Флоровской в храме Вознесения Господня (обретены 16 авг. 2009).